Джон Олдридж: Я всегда плачу при мысли о Хиллсборо

…Хиллсборо – это реальная трагедия, которая произошла в реальный день с реальными людьми. Мы часто говорим о кошмарах в нашей собственной жизни, о катастрофах и трагедиях, но чаще всего мы и понятия не имеем, о чём говорим. Играя за Ливерпуль, я был травмирован во время сезона перед Хиллсборо и называл это моей личной трагедией. Трагедия? Когда ты понимаешь, что поблизости от тебя погибли реальные люди, то пропуск одного - двух матчей из-за травмы перестаёт иметь значение. Смерть невинных – их страдания, несправедливость всего произошедшего – вот катастрофа. Настоящая трагедия…

Всякий раз, когда я задумываюсь о Хиллсборо, то в памяти всплывает история Ли Никола из города Бутл. Ли было четырнадцать, но ему нельзя было дать больше десяти. Он был похож на моего сына Пола. Ли оказался в самой середине толпы на террасе Леппингз Лейн, но был ещё жив, когда его вытащили. Я навестил его в больнице. Он был такой славный ребёнок. Он лежал в коме, а я что-то шептал ему на ухо. Я спросил у врача, каковы его шансы поправиться. «Клинически он уже умер, Джон», - сказал врач. А я и представить не мог, насколько он пострадал. Это известие всё во мне перевернуло. Я всем сердцем с семьёй Ли – они достойные люди, которые не заслужили быть жертвой такой трагедии…

Пол Томкинс: 96 пустых мест на планете

…Скорее всего, вы об этом не думали, но некоторые из нас потеряли в тот день своего будущего лучшего друга, может быть даже будущего мужа или жену. Вы потеряли будущих коллег по работе, или сокурсников в университете, или друзей-болельщиков, или сотоварищей по рок-группе. Вы потеряли того человека, который мог бы сидеть рядом с вами на трибуне Энфилда.

Когда я смотрю на список 96 погибших, то меня всегда поражает, как молоды были жертвы. Многим было 15, 16, 17, 18 – тогда я сам был примерно такого возраста. С тех пор я смог сделать столько всего – и плохого, и хорошего. Кто знает, что ждало впереди этих парней и девушек?

Я сам отец, и у меня разрывается сердце, когда я смотрю на список и вижу такие имена, как Джона Пола Гиллхоули, которому в день трагедии было десять лет. Всё, что связано со смертью детей, буквально убивает меня. Есть семьи, которые потеряли несколько родных человек: Харрисоны, Хьюитты, Ховарды, Трейноры, Хиксы…

Джон Барнс: Похороны после Хиллсборо заставили меня оцепенеть

После каждых похорон, на которых я присутствовал, когда очередная пара родителей хоронила любимых сына или дочь, когда очередная убитая горем семья провожала в последний путь своего близкого, который погиб из-за того, что следовал за Ливерпулем повсюду, я возвращался домой и забирался в кровать вместе со своим старшим сыном Джейми. Просто для того, чтобы прижать его к себе, чтобы послушать его дыхание. Мы спали свернувшись, прижавшись друг к другу. Мой младший сын – Джордан – был ещё младенцем, и я брал его к себе на руки. Несколько месяцев после Хиллсборо я не мог ни на минуту расстаться со своими сыновьями. Если один из них случайно падал, то я бросался к нему, обнимал, делал всё, чтобы показать свою любовь. В моей голове навсегда был отпечатан образ тех родителей, которые никогда больше не смогут обнять любимого ребёнка, которые не увидят, как он улыбается и становится взрослым. Эта мысль убивала меня. Поэтому я всё крепче обнимал своих сыновей.

До Хиллсборо я гордился тем, что всегда мог выстраивать приоритеты в жизни. Но то, что произошло на террасе Леппингз Лейн, заставило меня о многом задуматься. Когда у меня возникли проблемы с попаданием в основной состав сначала Ливерпуля, а потом в Ньюкасл Юнайтед, то я спросил сам себя: «А какое это имеет значение? Я жив. Все в моей семье живы. Вот, что главное». После Хиллсборо я отчётливо увидел, что в жизни имеет значение...

Официальный сайт футбольного клуба Ливерпуль